В то время, когда в стране 42% детей живут на грани нищеты и социальной отчужденности, «отцовская зарплата» может достигать 100 тысяч (!) латов за одного ребенка. Наше журналистское расследование о том, как Латвия за 20 лет зашла так далеко.

Латвия – страна крайностей

Социальная работница Иева Апфелберга (36 лет) с мужем-учителем и четырьмя детьми живет в съемной трехкомнатной квартире в Цесвайне. Политик Инесе Шлесере с мужем предпринимателем Айнарсом Шлесерсом и четырьмя сыновьями живет в просторной квартире в тихом центре Риги и строит частный дом в дорогой Юрмале. Обе семьи – многодетные, и обе платят налоги.

Иева и Марис Апфелберги. Цесвайне. В семье четыре ребенка. Оба взрослых работают, но доходы настолько небольшие, что семья могла бы претендовать на социальные пособия. Иева на пособие не претендует, так как сама является социальным работником. Фото: Кристине Вилциня

Принятые в сентябре этого года поправки к закону предусматривают применение 50%-ных скидок на налог на недвижимость для многодетных семей. На первый взгляд, идея кажется очень хорошей. Однако, если подумать, в выигрыше от этих поправок окажутся Шлесерсы. По подсчетам авторов исследования, налог на недвижимость, который Инесе Шлесере ежегодно платит за свою 250-метровую квартиру в центре Риги, составляет в среднем 600 латов. Если бы соцработнице Иеве принадлежала квартира, в которой живет ее семья, налог без скидки составлял бы 13 латов в год. Это значит, что,

получив скидку, Инесе Шлесере сможет сэкономить 300 латов, а Иева могла бы экономить около 6 латов.

Правда, это только предположительное сравнение, так как семья Иевы живет в служебной квартире ее мужа Мариса. Купить свою квартиру они не могут, так как, по словам Иевы, «и в «жирные годы» ни один банк семье с тремя детьми не хотел дать кредит».

Можно было бы возразить, что из общего числа многодетных семей таких зажиточных, как Шлесерсы, очень мало. Однако именно эти исключения получат большую часть от запланированной налоговой скидки. По подсчетам Министерства финансов Латвии, в среднем латвийские многодетные семьи на скидке на налог на недвижимость смогут сэкономить 5 латов в год. Таким образом, одна семья Шлесерсов «забирает» норму шестидесяти средних многодетных семей. В этот раз Шлесерсы так много не выиграют, так как под давлением журналистов и экономистов Министерство финансов Латвии неожиданно установило потолок налоговой скидки – 110 латов.

Система пособий в Латвии, главным образом, работает в пользу состоятельных людей, позволяя им получать огромные пособия, в то время как люди с минимальным доходами получают минимальные пособия. Действующая в Латвии система абсолютно противоположна созданной в некоторых европейских экономически развитых странах, где социальная защита означает, что попавший в трудное положение человек получит помощь. В Латвии, где

42% детей живет на грани нищеты и социальной отчужденности,

что является третьим самым высоким показателем среди стран Евросоюза, «отцовская зарплата» может составлять 100 тыс. латов на одного ребенка.

Годами недостающие налоги от дивидендов, прироста капитала и жилья позволили богатым избегать существенной уплаты налогов, в то время как бедные слои общества платили налоги «по полной программе». Многие из тех, кто не смог платить и выживать, уехали. В последние 20 лет Латвию покинули около 200 000 человек, лишь каждый пятый из них допускает, что в течение пяти лет может вернуться назад.

Пока латвийская элита рассказывает всему миру историю успеха Латвии в борьбе с кризисом, цифры говорят о другом. Все больше жителей Латвии становятся беднее и беднее. С 2004 года число бедных жителей Латвии выросло на 158%. Подсчеты объединения экономистов BICEPS показывают, что

в 90% случаев средний ежемесячный доход семьи составляет 425 латов.

В то же время члены состоятельных семей имеют возможность тратить в семь раз больше – 3018 латов в месяц.

Согласно сравнительным данным Eurostat, с 2005 года Латвия всегда была среди стран Европейского союза, в которых наблюдается самая большая разница между уровнем доходов бедных и богатых. Степень расслоения общества страны определяют при помощи коэффициента Джини (GINI), и, судя по всему, новейшие данные покажут, что Латвия по этому показателю будет первой.

Исследователь Рижской высшей школы экономики, ныне политик Вячеслав Домбровскис (ПР) анализировал данные о зарегистрированных в 2010 году автомобилях и доказал, что коэффициент Джини еще выше, чем показывали традиционные исследования – 55% (чем выше показатель, тем больше неравенство).ЛКонец формы

Вполне естественно, что во время кризиса количество бедных увеличивается во всех странах. Однако результаты исследований показывают, что в Латвии расслоение общества увеличилось именно в «жирные годы», когда экономика бурлила. В выигрыше оказались высшие слои общества и средний класс.

«Мы как будто не почувствовали кризис – доходы все время были примерно одинаковыми»,

– говорит Иева Апфелберга. Они с мужем Марисом, который работает в детском доме Graši и в музыкальной и художественной школе в Цесвайне, зарабатывают для семьи из шести человек примерно 500 латов в месяц. С таким доходом семья могла бы претендовать на статус малоимущей и получать пособие. Однако они этого не делают, так Иева считает это «неэтичным». «У меня еще все не так плохо», – говорит она и рассказывает про коллег, которые одни воспитывают трех детей и тоже не претендуют на пособия.

Во время кризиса разница между доходами Иевы Апфелберги и богатых людей уменьшилась, так как доходы богатых сократились почти на треть, в то время как доходы бедных стали меньше на 9%. Правда, здесь нужно сразу отметить, что в период с 2004 года до 2008 года доходы богатых домашних хозяйств выросли более чем в 2,5 раза, а бедных – в 2 раза.

Инфографика: Доходы латвийских семей (подготовил Иво Симсонс)

Доходы богатых стремительно сократились благодаря уменьшению возможности заработать, вкладывая в инвестиционные фонды, и лопнувшему пузырю на рынке недвижимости. Экономический опыт США показывает, что более богатая часть общества быстрее оправляется от кризиса, чем бедная часть населения. Схожие тенденции можно наблюдать и в Латвии.

Под давлением международных кредиторов правительство Латвии во время кризиса выразило желание позаботиться о людях с низким уровнем дохода. Правда,

эти идеи остались только «на бумаге».

Хорошим примером может послужить разработанная Министерством финансов налоговая стратегия на 2011–2015 годы. В этом документе 2010 года Минфин указал, что значительная часть жителей не может оплатить «даже минимальные нужды, что (...) создает в обществе представление, что налоговая система несправедливая и неразмеренная». Поэтому чиновники призывают соблюдать «социальную справедливость» и «снижать налоги с маленьких зарплат и повышать налог на эксклюзивную недвижимость».

Для достижения этих целей министерство предложило четыре изменения в законодательстве. Используя особую симуляционную модель, экономист Алфс Ванагс с коллегами из BICEPS доказал, что с самого начала эти изменения снова гораздо больше «ударят» именно по получающим маленькие зарплаты.

Почему Латвия зашла так далеко? Потому, что богатым это выгодно!

В 2006 году Петерис Страутиньш, экономист банка DNB, публикуя экономические обзоры в газете Diena, писал: «В Латвии власть предержащим удобна привитая в советское время идеология, что капитализм может быть только несправедливым».

Признаки неравенства в Латвии проявились сразу после восстановления независимости в 90-е годы, с началом приватизации. Эстония, единственная из стран Балтии, позволила приватизировать свои предприятия, купив их за деньги или вложив в инвестиции. В результате предприятия оказались в руках иностранных бизнесменов, которые ввели производственные инновации и вышли на новые рынки. С 1993 года до 1995 года объем иностранных инвестиций в

Эстонии составил 366 млн. долларов, в Латвии – 143 млн. долларов, в Литве – 42 млн. долларов.

Благодаря интересу некоторых экономических групп приватизация в Латвии затянулась до 1998 года. Повезло тем, кто находился близко к отраслевым министерствам. Ученые отмечают, что вовремя не проведенные реформы приводят к появлению так называемых олигархов, в результате чего значительная часть общественных благ попадает в руки отдельных людей, что, в свою очередь, приводит к ограничению честной конкуренции.

В период приватизации в Латвии появилось два наиболее заметных олигарха. В имущество бывшего сотрудника Министерства земледелия Андриса Шкеле попали наиболее крупные государственные продовольственные предприятия. Кровавые бои происходили и в прибыльной сфере банков и транзита, которая дала Латвии второго олигарха – Айварса Лембергса. Бизнес-связи крепко срослись с политикой. Шкеле создал «карманную» Народную партию, Лембергс – Союз зеленых и крестьян. В банковском секторе появился банк Parex – важный источник денег для многих латышских и русских партий, позволивший им реализовывать свои интересы.

Тесные связи Parex с политиками вскрылись в момент перенятия банка в ноябре 2008 года.

Вопреки неоднократным просьбам латвийского банковского регулятора об установлении ограничений по выводу денег из банка Parex, правительство Иварса Годманиса (Латвийский путь/Латвийская первая партия) эти просьбы отклонило. В результате за неполный месяц из банка «уплыло» 294 млн. латов.

Позже открылось, что, по словам Годманиса, «выгодный» обществу договор перенятия Parex позволил бывшим владельцам банка и их родственникам продолжать получать проценты от вкладов. В 2010 году сумма составила 4,7 млн. латов из уже находящегося во владении государства банка. Эти процентные платежи выплачиваются до сих пор.

Один из наиболее влиятельных российских экономистов Сергей Гурьев с коллегой Андреем Рачинским поясняют: появление олигархов имеет свою положительную сторону. Олигархи – предприниматели, они заинтересованы в приведении государства в порядок, при котором сами смогут зарабатывать. Во время премьерства Шкеле Латвия уверенно двигалась в сторону вступления в НАТО и ЕС, формировалась стабильная валюта. Экономист Всемирного банка Карл Шмит рассказывал, что вначале Латвия пыталась реализовать так называемую реформу «первого поколения».

В начале 2000-х годов произошел перелом, когда нужно было переходить к реформам «второго поколения» – открытой экономике, свободной конкуренции, означающим для старой экономической элиты потерю своего куска «пирога». Олигархи принимают решения, которые меньше всего затрагивают их собственные интересы. В том числе это касается и изменений в налоговой системе.

В Латвии долгое время не было налога на прирост капитала и дивиденды. По мнению богатых жителей страны,

такой налог мог бы «спугнуть» иностранных инвесторов.

Несмотря на то, что экономисты считают подобный аргумент несерьезным, он все еще используется для принятия многих решений.

«Те, кто в то время мог получить дивиденды от предприятия, не были представителями экономической элиты, – комментирует Петерис Страутиньш. – Например, Нормундс Бергс (сфера информационных технологий. – Прим. ред.) очень богат, однако не получает миллионные дивиденды со своих предприятий. В то же время люди, которые просто нахватали активов и зарабатывали благодаря стратегическому размещению средств вне зависимости от прибыли предприятия, и были теми, кто получал миллионные дивиденды».

Одним из тех, кто зарабатывал за счет «стратегического размещения средств», был Айварс Лембергс. По подсчетам журналистов, в последние десять лет Лембергс заработал на дивидендах и банковских вкладах 14,8 млн. латов. Если бы введенный во время кризиса налог на дивиденды появился на десять лет раньше, Лембергсу пришлось бы заплатить налогов на сумму 1,5 млн. латов. Этих денег хватило бы, чтобы целый год платить зарплаты 250 учителям.

Политики, у которых не было предприятий, как у Лембергса, «наварились» на бизнесе в сфере недвижимости. Законодательство предлагает множество вариантов того, как избежать целого ряда налогов.

В 2006 году миллионером стал Айгарс Штокенбергс (Народная партия), занимавший в тот момент должность министра экономики Латвии. Он продал земельный участок в Риге за 1,9 млн. евро.

Примерно в то время бывший Дворец спорта в Риге был продан дочерьми Андриса Шкеле, основателя Народной партии. Сумма сделки колебалась в районе 20 млн. латов. И семья Шкеле, и семья Штокенберга, заключали сделки, обходя 15%-ный налог на доход предприятия.

Еще одним миллионером в «жирные годы» стал советник Народной партии Юргис Лиепниекс.

В неуплате налогов подозревается и бывший спикер Сейма Янис Страуме из ТБ/ДННЛ. В 2004 году он очень дешево продал свою четырехкомнатную квартиру в Старой Риге. Г-н Страуме воспользовался популярной на тот момент схемой: не показал полную стоимость покупки, чтобы не нужно было платить 2%-ную пошлину. Через год, после поднятого СМИ скандала, сумма сделки, указанная в его декларации о доходах, уже была в десять раз больше. По мнению экспертов сферы недвижимости, только в 10% сделок указывалась полная стоимость покупки.

Спекуляциями в сфере недвижимости активно занялся бывший премьер и министр финансов Латвии Эйнарс Репше («Новое время», позже – «Единство»). В 2005 году Репше продал 11 объектов недвижимости в волости Каунатас. Сумма сделки неизвестна.

Семь объектов (в Юрмале, Гаркалне, Вентспилсе) во время бума на рынке недвижимости купил и руководитель Банка Латвии Илмарс Римшевич. Рекордсменом среди чиновников в сфере недвижимости может быть нынешний президент Латвии Андрис Берзиньш, владеющий более чем 30 объектами. Половина из них расположены в дорогих приморских районах – на Колке и в Нитауре.

Призывы зарубежных и местных экономистов обложить недвижимость более высоким налогом, чтобы охладить перегревшуюся экономику, правительством, во главе с премьером Айгарсом Калвитисом и министрами финансов Оскаром Спурдзиньшем и Атисом Слактерисом («Народная партия»), остались не услышанными.

Чтобы пополнить казну, правительству было

проще взять деньги у соцработницы Иевы – через налоги, которые она платила, делая покупки в магазине, –

а не собирая налоги с недвижимости, что было бы гораздо честнее.

Иева и ее семья не могли участвовать в спекуляциях, так как у них на это не было денег. Марис Апфелбергс вспоминает: «В банке посмотрели на мои доходы, посмотрели, сколько у нас детей, и сказали, что никаких вариантов (получить кредит) не будет».

«Если мы смотрим на налоговую политику в долгосрочном периоде, то видим, что в отдельных случаях политики врали, – рассказывает экономист банка Swedbank Мартиньш Казакс. – Например, в конце 2000 года, еще до того, как в Латвии начался кризис, со стороны экономистов часто звучало обращенное к правительству предложение о снижении налога на рабочую силу и увеличении налога на недвижимость, но в Министерстве финансов упорно отвечали, что делать этого не будут, так как в стране действует идеальная налоговая система. Оценка специалистов Валютного фонда говорила то же, что и экономисты.